Душа в чемодане. Записки бортпроводницы - Екатерина Русина

С Машей Марченко мы тоже вместе учились в колледже, но общались не так близко. Как ни странно, мы особенно подружились уже по окончании колледжа. Маша была самой маленькой по росту девочкой в группе, она и сейчас выглядит как ученица пятого класса. У Маши длинные светло-русые волосы, тонкие пальчики, добрые голубые глаза. Её твердому, решительному, принципиальному характеру может позавидовать любая девушка. Но при этом Маша – просто олицетворение доброй, понимающей, любящей натуры. Я не знаю, как это возможно, такие люди – большая редкость.

Маша преданно ждала своего жениха Лёшу из армии целых четыре года, сначала он служил по призыву, потом по контракту. Это было нелегкое время, я видела, как она страдает, ожидая редких встреч. За неделю до свадьбы Рамили мы, наконец, справили их свадьбу в большом ресторане «Венеция» на берегу Камы. Маша и Лёша оба маленького роста, и в свадебных костюмах смотрелись как очаровательные куколки для свадебного торта. На их лицах было столько радости, искренней любви, что многие плакали, глядя на их первый танец. Честное ожидание всегда вознаграждается большим счастьем, они это доказали. В тот день у меня еще был гипс на правой руке, что вызывало немало сочувствия и умиления у других гостей.

Теперь, когда обе мои подружки в надежных руках, я могу уехать. Собственно, этого и ждала. Шучу, конечно.

Осталось только прощание с моим форумом, не знаю, кто вместо меня будет его модерировать. Меня называли «мисс супермодератор» или «краса администрации», это было так мило. Хотя большинство пользователей форума знали обо мне только то, что я – девушка. Но была у нас и своя особо дружная компания, с которой мы встречались вживую, стараясь общаться не только на технические темы. И вот ребята дарят мне цветы, плюшевые игрушки, открытки на прощание с пожеланиями чистого неба… Меня провожают словно на фронт. На последних страницах дневника, который подарила мне Рамиля́, они оставляют свои контакты – адреса, телефоны, ICQ. Все мы надеемся, что мой отъезд не отрежет меня навсегда от старых знакомых.

Шаг третий. Отъезд

Собираю сумку. Снова в последний момент, в бурном потоке прощальных встреч было не до того. Ещё не понимая того, что я не просто еду на пару дней, чтобы в спешке пройти собеседование или обследование, а переезжаю. Переезжаю в Москву. Какой кошмар, куда я! Надо бросить эту идею, проситься обратно на работу и сокрушаться в своей безрассудности. Нет, ни за что.

У вокзала собираются люди с чемоданами, громко разговаривают, курят. Медленно тянется цепочка вагонов. Холодный, уставший поезд. Папа заносит мою тяжеленную сумку в вагон, сидит со мной пару минут и остается по другую сторону окна. Обычно мы его провожали то в командировку, то устраиваться на новое место распределения, то на рыбалку или охоту. Теперь моя очередь. Может, от него во мне это постоянное желание куда-то ехать. Долго сижу, не снимая пуховик, смотрю в окно на исчезающий в снежной дали вокзал. Думаю, стоит ли там еще мой папа. Вспоминаю, как радостно бежала ему навстречу, когда он возвращался откуда-нибудь домой. Может быть, ему сейчас тоже грустно? В сердце то ли волнение, то ли страх, то ли даже жалость. Как бы я ни была уверена в своем решении, от меня отрывается что-то живое. Уезжая на собеседования, я знала, что скоро вернусь, и дома меня будут ждать. А теперь я наедине с собой, со своим решением, с чужой Москвой, с сумкой, в которую плотно запичкана моя жизнь. Хочется даже заплакать от неуверенности. А я точно этого хочу? У меня ведь совершенно никого нет в этом городе. Может, я себя накрутила и у меня была не такая уж скучная работа? Все так живут. Может, я слишком много хочу? Хотя всё это уже неважно. Вытираю слезы и открываю книгу. Нечего воду разводить, решено – еду. Еще не хватало, чтобы кто-то из пассажиров спросил, в чем дело. Как говорится, «Москва слезам не верит».

Казанский вокзал. Приходится просить носильщика донести сумку до камеры хранения. Вроде я не много вещей брала… Еду искать гостиницу. О, эта огромная и непонятная Москва. Почти час блуждаю в районе ВДНХ, потом где-то еще. Раздраженная и замерзшая, возвращаюсь на вокзал, в туалете переодеваюсь в костюм и еду на учебу. Не имею даже малейшего представления о том, где можно поесть, чтобы не остаться без копейки в кармане. Покупаю в магазине пирожок и минералку, чувствую себя бездомным, брошенным человеком. А мама бы сейчас накормила меня борщом…

21 января 2008 г.

Обучение

Занятия проходят каждый день с восьми утра до пяти вечера с небольшими перерывами между уроками и часовым перерывом на обед. Еду́ приходится брать с собой или покупать что-нибудь в магазине, до ближайшего – минут десять дворами, до кафе еще дальше, но на него у нас и денег нет. Вообще некоторые студенты, видимо, неплохо обеспечены – ездят на машинах, обедают в ресторанах и автоматически вызывают у нас подозрение. Но большинство учащихся, как и в студенческие годы, постоянно голодные и загруженные, напряженно смотрят в тетрадки и что-то беззвучно бубнят. Только сейчас всё серьезнее, чем в институте, там нас довольно долго готовили к будущим перспективам, а здесь надо оперативно думать, запоминать и действовать, ведь на нас рассчитывают, нас ждут первые рейсы уже через два месяца. Никаких неудач, прогулов, пересдач и болтовни на уроках, на это просто нет времени.

В учебном классе вместо стульев и парт установлены пассажирские кресла самолета с обшивкой из плотной синей ткани, стены имитируют фюзеляж с настоящими иллюминаторами и багажными полками, кругом разложены образцы аварийно-спасательного оборудования, в углу стоит телега с разной бутафорией, манекены в лётной форме. Складывается полное, будоражащее ощущение, будто мы готовимся к полету. Это потрясающе! Когда преподавателя нет в классе, мы стаскиваем фуражку с манекена и фотографируемся на фоне кресел или с кислородными масками в руках.

В коридоре установлены автоматы по продаже шоколадок, бутербродов и сухарей, а также кофейный автомат. В перерывах мы толпимся вокруг них, потому что взять с собой еду или воду всё равно никто не успевает, а кушать хочется постоянно. Еще постоянно хочется спать, в общем, всё как в недавнем студенчестве. Помню, после получения диплома я пообещала себе, что никогда больше не пойду учиться, так меня нервировали экзамены, зачеты и особенно – если мне вдруг ставили плохие оценки. Это был регулярный стресс ожидания, а написание диплома так просто высасывание всех жизненных сил из утомленного мозга. Но, видимо, плохое быстро забывается, и вот я снова пишу лекции и даже радуюсь этому.

Наша группа состоит в основном из девушек, все примерно одного возраста. Мне нравится думать о том, что все мы недавно закончили эпопею с собеседованиями и медкомиссией, что каждый человек из этого кабинета прошел то же, что я. Хотя, конечно, не все приехали издалека и, наверное, не все в полной прострации блуждали по станции Домодедовская, пытаясь найти дорогу в аэропорт. Но бо́льшая часть всё же приехала невесть откуда – Владивосток, Ханты-Мансийск, Киров, Ереван, Армавир, Ташкент, Кустанай… Мы все такие разные, по внешности, диалекту, поведению, мышлению. И все мы уже объединены чем-то сокровенным. У каждого есть секрет – почему он оказался здесь, но у каждого свой уникальный путь, своя история. Этот путь настолько кардинально отличается от работы менеджером или бухгалтером, что каждый чувствует вокруг себя незримый ореол таинственности. Пусть мы еще только слегка прикоснулись к этому новому миру, но внутри бьется радостное ожидание, томление, даже легкое тщеславие, что мы решились на это. Сложно говорить за других, но судя по разговорам, все чувствуют себя немного особенными. Меня же больше всего греет мысль, что я отважно уехала одна в большой город, несмотря на подколы, насмешки и опасения знакомых, да и собственные сомнения. Я пока еще ничего особо не доказала, и мне всё еще страшно, во что же я ввязалась, но я начала, рискнула, пока этого достаточно.

Наверное, именно за счёт этой «необычности» профессии мы довольно быстро становимся сплоченным коллективом, активно участвуем в жизни друг друга, помогаем, объясняем материал отстающим, «тащим» друг друга изо всех сил, поддерживаем, если кто-то начинает сомневаться или впадает в хандру. Всё это понятно, многие живут здесь в непривычных условиях, в неудобной жилищной обстановке, в чужом городе и с нашей учебной нагрузкой часто сдают нервы. Некоторые хотят уйти, не выдержав объемов изучаемого материала, кто-то просто не может вникнуть или чувствует, что ошибся в выборе профессии. Да, есть и такие, кто уходит. Но большинство держатся, карабкаются, опираются на общий энтузиазм, даже в чём-то одержимость, горение, пылкое желание добраться до того дня, когда впервые можно будет надеть «птичку»* (значок в виде крылышек) на новенькую форму. Я как раз в этой группе, мне тоже тяжело, я устаю и иногда впадаю в отчаяние, согнувшись над лекциями, но получаю очередное «отлично» на уроке и радуюсь, как школьница, снова чувствую уверенность и душевный подъем, продолжаю бороться за уже, казалось бы, должное право летать.